Даша Кудрявцева - Милана Грей: полукровка [СИ]
Мы обе понимали, что я бессовестно лгу, но боясь, что у неё получится разрушить купол, не произносили правды вслух.
Пропустив младшекурсников, мы поднялись наверх. Как и все в спальне, я не могла заснуть, молчала и смотрела на освещенное отблесками лицо подруги. Оливия, поджав под себя ноги, пряталась под одеялом, оставив снаружи только нос и глаза. Она вся дрожала. Вспышки за окном становились ярче и громче, и каждую секунду наполняли светом спальню. Оливия попросилась ко мне в кровать, и я её без возражений пустила.
Она прижималась к моей спине при каждом ударе молнии о купол. Вся школа ещё долго не могла заснуть…
За два дня мы взяли в плен безлюдную в «каникулы» библиотеку. Книжки давно стояли не по порядку и даже не на своих полках, а большинство прочитанных мною книг вообще были просто сложены в гигантскую стопку на столе.
Весь следующий день после завтрака я просидела в библиотеке, забыв об обеде.
— Милана, мы тут обсудили кое-что, — сказала Оливия, усаживаюсь за стол напротив. Она оглядела обложки раскиданных на столе книг. — Кажется, я знаю, как узнать, кто Полукровка… — сообщила она, без интереса просматривая ещё один словарь.
— Как? — я отвлеклась от книги. Её слова меня очень заинтересовали, так как я уже устала безрезультатно пролистывать нескончаемый поток книг.
— Спросить у Эвана.
— Оливия, — я вздохнула устало. — Я же…
— Нет, — перебила она, захлопнув словарь. — Знаешь зелье «Развяжи язык»? — она нагнулась ко мне.
— Ты сможешь его приготовить?
— Наверно. Оливер сказал, что оно несложное. Они с Фредом и рецепт знают.
На слове «рецепт» я непроизвольно вспомнила о еде, и рот наполнился слюной. Хорошо было бы покушать…
— Было бы замечательно.
— Ты что-нибудь нашла? — сменила тему Оливия. Она потянулась через весь стол заглянуть в книгу, которую я читала.
— Да, — ответила я, и, вспоминая страницу, начала листать пожелтевшие листы. — Вот! — сказала я, найдя глазами знакомые строчки. — Тут говорится, что Бладмикс рождается в тот день, час, минуту и секунду, когда умирает предыдущий.
— Значит, в мире бывает только один Бладмикс?
— Да, — ответила я. — Мы узнали, что Полукровка — большая редкость, но зачем она им?
— Может, посмотришь ещё? А я пойду точный рецепт поищу.
Кивнув и уставившись снова в книгу, я начала читать заклинания и зелья, для которых нужна была кровь Полукровки: все они были очень сложные и, в основном, требовались для снятия сильных заклинаний, заговоров, против амулетов или зелий.
— Я нашла, — подошла ко мне Оливия.
Вместо того чтобы слушать её, я обратила внимание на Коннона, сидевшего позади моей подруги, за последним столом. Он что-то писал на клочке бумаги. Как раньше я его не заметила? Написав, он сжал его в руке и дунул в кулак. Когда он раскрыл ладонь, бумаги не было. Он смотрел на меня своим обычным равнодушным, скучающим взглядом, а я как ненормальная уставилась на его руки. Как?! Ну как он это сделал? Вдруг почувствовав, как что-то щекочет ладонь, я пошевелила рукой, и под ней зашуршала бумага. Я кивнула Коннону, и он улыбнулся. Улыбка на его лице смотрелась необычно, но что-то было в ней…
Оливия замолчала, и я поняла, что она ждет от меня ответа, а я даже не слышала вопроса.
— Угу, — с наигранной задумчивостью протянула я, посмотрев на неё. — Если понадобится моя помощь, зови, — сказала я, не зная на что соглашаясь.
— Хорошо, — кивнула она и ушла с зеленой книгой в руках.
Я развернула мятый клочок бумагу: «Жду тебя сегодня в час у черной лестницы на первом этаже. Постарайся не попасть никому на глаза». Я подняла голову, но Коннона уже не было.
Я убрала (да-да, убрала на место) все книги и ушла из библиотеки. Весь оставшийся день, до ужина, Оливер с Фредом таскали мне фрукты и сладости, боясь, что я помру с голода.
Вечером в столовой я наблюдала за Конноном: как мне показалось, делала это как профессиональный детектив и осталась не замеченной. Наконец мне удалось собрать его образ: он был обыкновенным — не то чтобы скучным, но реальным, земным. Встретив в толпе, я бы не выделила его, как выделяла лучезарных братьев Вармент, сказочную принцессу — Оливию, хрупкую, будто фарфоровую маму (её бледный образ навсегда засел в моей голове), нереального, неземного Стефана. Он казался черствым, да и черная одежда, волосы цвета вороньего крыла добавляли ему дикости Он был серый, а черная одежда и черные, как воронье крыло, волосы подчеркивали это.
Оливию я увидела только сразу после отбоя. Придя в спальню, она сразу завалилась спать, так что не заметила, как я написала на руке время и произнесла заклинание.
Я проснулась за пятнадцать минут до встречи, так что мне удалось поспать почти два часа (на каникулах отбой, как и завтрак, был перенесен на час вперед). Я быстро собралась и к лестнице подошла за две минуты до часа ночи. Нарушать одной школьные правила было страшно, так что я облегченно выдохнула, увидев Коннона внизу. Как только я открыла рот поздороваться, он поднес указательный палец к губам. Коннон пошел вдоль по мрачному, холодному коридору, и я последовала за его едва видным в темноте силуэтом.
Идти с ним, молчавшим и не обращавшим на меня никакого внимания, было также страшно, как и одной.
Ночь. Зловеще шумел ветер, проносившийся мимо нас. Было совершенно темно, и я не видела Коннона, а только слышала рядом его шаги. Я не боялась, что сейчас появится
Блей, я боялась, что из ниоткуда появится чудовище, которое захочет съесть именно меня, а никого другого, или что очередной шаг закончится падением в бездонную дыру. В общем, я напридумывала годовой запас сценариев для Тима Бертона.
Это место, безлюдное и отдаленное от главных залов, внушало мне дурные мысли и не позволяло выкинуть из головы вопрос: «Почему именно по этому коридору ночью ведет меня малознакомый парень?»
Коннон остановился у старой двери в уборную, с едва державшейся на ней буквой «М», приглашая войти. Одновременно у меня возникло две мысли: «Как же мне страшно!» и
«Какая же я трусишка глупая», но пробивавшийся из приоткрытой двери лунный свет притушил первую мысль, и я вошла.
Рассматривать мужской туалет, даже заброшенный, мне не хотелось, и, если честно, было неловко просто находиться в нем. Я смотрела в пол, краем глаза следя за Конноном. Он открыл висевшую на одной петле дверцу в туалетную кабинку, ощупал стену и, найдя нужный камень, дотронулся до него волшебной палочкой, произнеся: «Отворись».
Палочка у Коннона была серая, словно из высохшегося дерева, на конце её было серебряное кольцо, внутри которого блестел красный рубин, когда Коннон произнес заклинания, мне показалось, что камень дрогнул.
